Иллюстрация: Мария Ладен
При слове «биомеханика» читатель, хорошо знакомый с театром, вспомнит об этюдах-упражнениях, которые создал для своих актеров Вс.Э. Мейерхольд. Напротив, ученый-естественник подумает прежде всего об исследованиях движений, начатых в 1920-х годов А.К. Гастевым и Н.А. Бернштейном в Центральном институте труда. И тот, и другой будут правы: наряду с театральной, существует и научная биомеханика; эта последняя не менее, если не более популярна, чем знаменитая система Мастера. В истории обеих биомеханик еще много неясного. Мы попытаемся разобраться в генеалогии самого термина и показать, каким образом он мигрировал из медицины в театр, а оттуда — снова в исследования движений. Доклад будет проиллюстрирован видеозаписями «биомеханических» упражнений Мейерхольда и лабораторных исследований Бернштейна. Откуда взялся термин «биомеханика» и что именно он означает? В своем докладе «Биомеханика в театре и в науке» Ирина Сироткина (Ирина Сироткина — к.психол.н., вед.науч. сотр. Института истории естествознания и техники РАН, автор книги «Свободное движение и пластический танец в России» (М.: НЛО, 2011); ее кандидатская диссертация была посвящена физиологу Н.А. Бернштейну) проследила генеалогию этого понятия, впервые использованного в трудах по эмбрионологии немецких ученых-физиологов конца XIX века. В Россию оно пришло при посредстве учеников П.Ф. Лесграфта, приверженца концепции «естественной гимнастики» и основателя нескольких частных образовательных учреждений по физическому воспитанию. Одним из них был Г.А. Коган, разработавший комплекс упражнений для больных туберкулезом: именно он впервые употребляет выражение «биомеханика твердых тел». После революции эту идею подхватывает еще один врач-физиолог, А.П. Петров, сотрудник основанной Бехтеревым Лаборатории труда. В 1918 году он преподает биомеханику (как теоретический предмет) в только что открытой Мейерхольдом в Петербурге Школе актерского мастерства (ШАМ). С этого момента биомеханика начинает вести двойное существование: с одной стороны, ее берут на вооружение такой видный деятель Пролеткульта как А.К. Гастев, с другой, ею продолжают заниматься ученые, исследующие специфику движения (Бернштейн). В этой ситуации неизбежно возникает вопрос — активно дебатировавшийся во время обсуждения доклада — о том, каково реальное соотношение научной и театральной разновидности биомеханики. Как показала Ирина Сироткина, последняя была вписана в логику культурного «тейлоризма», пропагандистом которого был Гастев. Эта логика требовала оптимизации труда, в том числе и актерского, устанавливая прямые параллели между работой механизма и организма. Другое дело, что в случае театральной практики ее использование, по-видимому, имело чисто декларативный характер: биомеханика Мейерхольда в большей мере связана с его актерским и режиссерским опытом, чем с научной теорией.
